Учение Христа о том, что жизнь нельзя обеспечить, а надо всегда, всякую минуту быть готовым умереть, дает больше блага, чем учение мира о том, что надо обеспечить свою жизнь, — дает больше блага уже по одному тому, что неизбежность смерти и необеспеченность жизни остаются те же при учении мира и при учении Христа, но самая жизнь, по учению Христа, не поглощается уже вся без остатка праздным занятием мнимого обеспечения своей жизни, а
становится свободна и может быть отдана одной свойственной ей цели: совершенствованию своей души и увеличению любви к людям.
Неточные совпадения
Думы однообразно повторялись,
становясь все более вялыми, — они роились, как мошки, избрав для игры своей некую пустоту, которая однако не была
свободна и заключалась в тесных границах.
— Когда она прекратится — никто тебе не скажет. Может быть, тогда, когда осуществятся прекрасные утопии социалистов и анархистов, когда земля
станет общей и ничьей, когда любовь будет абсолютно
свободна и подчинена только своим неограниченным желаниям, а человечество сольется в одну счастливую семью, где пропадет различие между твоим и моим, и наступит рай на земле, и человек опять
станет нагим, блаженным и безгрешным. Вот разве тогда…
— Нет, не встретится, если я уеду в деревню на год, на два, на три… Госпожа, которая жила здесь со мной, теперь, вероятно, уже овдовела, следовательно, совершенно
свободна. Будем мы с ней жить в дружеских отношениях, что нисколько не
станет меня отвлекать от моих занятий, и сверх того у меня перед глазами будет для наблюдения деревенская и провинциальная жизнь, и, таким образом, открывается масса свободного времени и масса фактов!
Если, посмотрев назад, на свою жизнь, ты заметишь, что жизнь твоя
стала лучше, добрее, более
свободна от грехов, соблазнов и суеверий, то знай, что этим успехом ты обязан только работе своей мысли.
— Нет, уж пожалуйста, не на „вы“! В каких бы ты ни был ко мне чувствах — я не могу… слышишь, Вася, не могу. Это нехорошо, недостойно тебя. Я —
свободна, никому не принадлежу,
стало, могу быть с кем угодно на „ты“… Да будь я и замужем… Мы — старые друзья. Точно так и ты… ведь ты никому не обязан ответом?
— Ничуть, и я докажу тебе сейчас твоими собственными поступками. Если бы ты любил лично меня, разве ты
стал бы продолжать со мной эту преступную связь. Я понимала ее, когда я была не
свободна, а теперь… — Она в упор поглядела на него. Он понял этот ясный намек и закусил губу.
— Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты
свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты
станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай.
— Ты
свободна, располагай собою как хочешь, но только жалко, что ты избрала для этого такое дурное средство, как грубость. Это не делает чести твоему сердцу: ты у нас на ноги
стала, и мы тебя любили, и если отговаривали тебя обирать себя, то не думай, что мы делали это по скупости. И чтобы тебе это доказать, вот тебе десять рублей, которые тебе нужны, — возьми их от нас себе в награду.